Вчера подал апелляционную жалобу на решение суда по выборам в Екатерингофском округе, которую подготовил Аркадий Чаплыгин.
Мы обжаловали итоги выборов в Екатерингофском округе 2014 года. Основных моментов было два.
1. Проведение итогового заседания избирательной комиссии в офисе организации, которую возглавлял один из победивших кандидатов. О месте проведения этого заседания мы не знали (как пояснил представитель комиссии в суде, у комиссии якобы не было наших мобильных телефонов, поэтому они не могли нас оповещать). Адрес мы узнали уже после выборов из официально опубликованного решения комиссии. Случайно или нет, но по этому же адресу находился офис одного из победивших кандидатов. И мы предположили, что именно там и проходило заседание избирательной комиссии. Ну не в магазине же сантехники, который тоже находится по этому же адресу?
Использование помещения кандидата для подобных действий является использованием преимуществ должностного или служебного положения (ст. 40 п. 5 пп. б) ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав…»). А это является одним из прямых оснований для отмены решения о результатах выборов (ст. 77 п. 2 пп. г) ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав…»).
2. В сводной таблице, на основании которой избирательная комиссия утверждала результаты выборов, зафиксированы лишние 97 бюллетеней. Эти бюллетени не передавались нижестоящим комиссиям, их не выдавали избирателям, но каким-то образом их достали из стационарных ящиков для голосования. Подробно я писал об этом ранее.
В мотивировочной части своего решения судья на 14 листах переписал различные положения федерального и регионального закона о выборах. Также написал, что я как административный истец не предоставил доказательства. При том, что обязанность доказывания законности оспариваемого решения, действий или бездействия органов возлагается на соответствующий орган или должностное лицо (ст. 62 Кодекса административного судопроизводства). Но мы даже предоставили множество доказательств и готовы были предоставить больше…
Например, судья указал, что я не предоставил достаточных доказательств, свидетельствующих о нарушениях, которые не позволили выявить действительную волю избирателей. В том числе доказательства того, что на избирательных участках были допущены такие нарушения, как открытие ящиков для голосования без приглашения наблюдателей, непроставление в списках избирателей отметок о досрочно проголосовавших, перекладывание в ящик для голосования бюллетеней с «досрочки» без постановки печати с обратной стороны, что не позволило впоследствии произвести раздельный подсчёт голосов досрочного голосования и голосования в день выборов. Правда, при этом из двух десятков свидетелей, которые могли бы подтвердить эти нарушения, суд допросил только двоих, в том числе члена избирательной комиссии муниципального образования с правом решающего голоса, но их показания не учёл. Зато принимались как факт заявления представителя избирательной комиссии, который в выборах никак не участвовал.
Судья также не увидел нарушений физико-математических законов в материализации 97 бюллетеней. Несмотря на то, что установленные законом контрольные соотношения сошлись, при правильном заполнении протокола этих лишних бюллетеней не было бы. Но судья опять же посчитал, что я не представил «доказательств того, что протоколы об итогах голосования составлены не в соответствии с законодательством».
Вроде бы согласившись с тем, что итоговое заседание комиссии проходило не по адресу избиркома, а по другому адресу, где располагается офис общественной организации, которой руководил один из победивших кандидатов, суд решил, что я не доказал, что заседание проводилось именно в офисе этой организации, а не в каком-то другом помещении по этому адресу. Там, кстати, действительно находятся и другие организации — например, магазин сантехники, но вряд ли избирком заседал именно там. Судью не заинтересовали доказательства ответчика о том, что заседание всё же проводилось не офисе одного из кандидатов (таких доказательств просто не было представлено), как не заинтересовал вообще вопрос о месте проведения итогового заседания комиссии.
Зато судья сослался на постановление Конституционного Суда о том, что защита избирательного права не может осуществляться без учёта того обстоятельства, что следствием пересмотра результатов выборов может быть нарушение стабильности функционирования институтов представительной демократии. То есть закрывая глаза на очевидные фальсификации, суд, получается, защищает стабильность.
Поговорим об этой стабильности в Городском суде.